Сергей Кондратьев: «Бабкин заставлял меня пропустить готовую фонограмму через МК-60» #1

Особая благодарность Дмитрию Дуброву (PLOTNIK82) за содействие в проведении интервью

Однажды побывав столицей Украины, Харьков до сих пор соперничает с Киевом за пальму первенства в ключевых сферах жизни. Музыкальная сцена не исключение. Популярность харьковских коллективов «Lюк», «МОРJ» и «Оркестр Че», не говоря уже о группе «5'nizza» и «производных» от неё проектах, сопоставима с известностью лучших команд столицы. Альбомы харьковчан идут «на ура» не только в Киеве, но и в Москве. При этом запись  пластинок часто происходит в родном для музыкантов Харькове.

Харьковская звукозаписывающая студия “M.A.R.T.”, существующая в городе с 1999 года, давно научилась производить музыкальный продукт, который успешно реализуется на рынке СНГ. Главный звукорежиссёр, аранжировщик и бессменный идеолог студии Сергей Кондратьев, известный в тусовке по прозвищу «Флэнжер», изотовил сотни фонограмм как для лучших музыкантов родного города, так и для «звёзд» национального масштаба. Музыкой и звукозаписью Сергей, по собственному признанию, плотно занимается четверть века. В детстве он даже спал на раскладном диване, внутри которого находились коробки с микрофонами отца — известного харьковского радиомастера.

Вопрос, от которого тошнит большинство музыкантов — и необходимость которого, на самом деле, очевидна: почему студия называется “M.A.R.T.” и откуда «растут ноги» у твоего прозвища «Флэнжер»?

У этих названий совершенно разные истоки. «Флэнжер» родом из далёких девяностых — собственно, из 1990-го, кажется, года. В Харькове была группа «Конечная остановка», в составе которой я играл на гитаре. Свои гитарные педали —  советские, самодельные, самые-самые разные — я носил в зелёном туристическом рюкзаке.

Каждый участник группы носил какое-то прозвище, а у меня клички не было. Коллеги решили исправить этот недочёт. Перебирая мой рюкзак, они достали оттуда самую яркую — то ли красную, то ли зелёную, уже и не вспомню — педаль эффектов. Ею оказался советский «флэнжер». Вот меня в честь него и назвали. Я, конечно, сначала злился на это, но со временем привык.

Что касается студии, то раньше она называлась не “M.A.R.T.”, а “M-Art” — “Music Art”. В общем-то, она образовалась в марте, поэтому других вариантов названия особо не было... Со временем мы с партнёром Дмитрием Зуевым открыли под общей вывеской не только студию, но и музыкальный магазин. Через некоторое время нам с Димой пришлось разойтись. Зарегистрированный торговый знак “M-Art” остался за магазином. Для того, чтобы студия не потеряла своё имя фонетически, чтобы «март» остался «мартом», я придумал новую аббревиатуру. “M.A.R.T.” — Music Acoustic Recording Technologies.

Краем уха слышал, что ты занимаешься звукорежиссурой с четырнадцати лет.

Да, двадцать пять лет, в общей сложности. Мой покойный папа занимался электроникой, был прекрасным мастером. Родной брат — музыкант и электронщик. Да мы в семье родились с паяльниками! У нас всегда дома было полно магнитофонов, радиол, телевизоров... Я ещё толком не умел разговаривать, но уже знал, куда воткнуть шнур и штепсель, чтобы записать трансляцию новогодней программы. Меня научили пользоваться зелёным индикатором типа «магический глаз» на «Дніпро 11». Индикатор помогал определить уровень звукового сигнала. Я обожал часами пялиться на него и следить за тем, чтобы звук оставался на адекватном уровне. Происходило это в 70-е годы, ещё до школы.

Потом, наверное, началась школьная самодеятельность...

В школьные годы я серьёзно занялся спортом и совершенно не собирался погружаться в звукорежиссуру или музыку. В четырнадцать лет, впрочем, всё началось... В руки ко мне попала гитара — и я, образно говоря, «сошёл с ума».  Поскольку у нас, как я уже рассказывал, дома было полно электроники, на первую гитару сразу же был установлен первый звукосниматель. Вскоре появился первый трёхканальный пульт, работавший от батарейки «Крона». И, соответственно, первая звукозапись, сделанная на магнитофон «Романтика». Магнитофон был двухкассетным: это открывало передо мной колоссальные перспективы по созданию записей методом наложения!

«В накладку» я записывал на кассеты не только гитару, но и школьный бас. Ударной установки в школе не было, но были пионерские барабаны, на которых мы порвали все пластики. Мы прописывали какие-то электронные штуки, что-то пели в микрофоны...

Да я, в общем-то, всё детство проспал на микрофонах! У папы была целая их коллекция — старых, советских. В течение некоторого времени он работал на автобазе, где было много списанных микрофонов совершенно разной конфигурации. Я в итоге раздарил их всем-всем своим друзьям-музыкантам. Такие подарки пришлись очень кстати: когда мы начинали заниматься музыкой, вообще ведь ничего из аппаратуры толком ни у кого не было... Все эти микрофоны хранились в диване, на котором я спал с четырёх лет. Возможно, это как-то повлияло на мою дальнейшую судьбу, ха!

До того, как погрузиться в занятия музыкой, я был отличником. А потом как с цепи сорвался. Учителя и завучи в очередь выстраивались к моим родителям: видите, мол, мальчик пропадает! А у мальчика уже «хаер» до плеч, все руки в феньках...

Отцу очень сильно не нравилось то, что со мной происходило. Мы конфликтовали, я постоянно порывался уйти из дому — и в семнадцать лет всё-таки ушёл.

При этом я параллельно умудрялся оставаться лучшим учеником школы. Мне не нужно было сдавать экзамены ни в один вуз, поскольку меня готовы были зачислить исключительно за хороший аттестат. Один вуз я бросил, потом экстерном закончил училище электроники, поступил в другое высшее учебное заведение... И постоянная жизнь в рок-н-ролле летом!..

Потом начались наши первые поездки в Москву на заработки.

Это были поездки музыкального характера?

Абсолютно нет. Авантюрные вояжи торгового характера. Впрочем, музыкальные журналы мы иногда тоже возили, ха!

Благодаря поездкам я смог заработать деньги на первую нормальную электрогитару.

Что это был за инструмент?

Чешская Jolana Strat. Гитара стоила 200 долларов, что по тем временам было весьма приличной суммой. Но мне очень хотелось электрогитару. Инструмент, кстати, в ту пору смотрелся весьма «фирменно». Со временем  на каждом ладу были вырезаны руны, появилось море переключателей на деке, штучки всякие декоративные из лезвий... На «пере» грифа гитары было написано “Strat”, я уверенно рассказывал всем, что это — Fender Stratocaster. Мне верили: в ту пору в гитарах мало кто толком разбирался.

Сейчас у тебя в студии есть целая коллекция электро- и акустических гитар. Наверняка каждый инструмент обладает своей уникальной историей.

Расскажу о гитаре Fender Jaguar (указывает рукой на инструмент, расположенный чуть поотдаль). Это шикарный экземпляр модели, сделанный в 1962 году, в первый год выпуска «ягуаров». Изначально у инструмента имелись проблемы с накладкой грифа, поэтому он был отправлен на ремонт в Москву. Гитара «приехала» обратно в боеспособном состоянии: с заменённой накладкой, новыми ладами и т. п.

И всё с ней вроде бы нормально. Летом — нормально. Но как только наступает осень, у гитары гриф вдруг выворачивается набок. Зимой он тоже пребывает в «вывернутом» состоянии. А с наступлением весны сам по себе возвращается на место.

Сначала мы очень беспокоились по этому поводу: провели курс соответствующей «терапии» с помощью специального дорогостоящего оборудования. Инструменту это не помогло: гриф как выворачивало, так и продолжает выворачивать. Мы пробовали хранить гитару в разных помещениях, в условиях различной влажности, температуры... Но ей всё безразлично. Наступает весна — гриф ровный, осень — опять проблемы…

Я вижу у вас несколько интересных клавишных инструментов. Вот, Fender Rhodes, электроорган Hammond, например.

Hammond принадлежит нашему другу и «прописан» в студии временно. Кстати, мы подключаем через него одну из наших клавиш — орган  Vermona, — и она прекрасно звучит в динамик Лесли. У Hammond есть вход, с помощью которого к его колонке можно подключать другие источники звука. Правда, сам по себе электроорган тембрально всё равно интереснее, чем та же Vermona, к нему подключенная.

С помощью этого Hammond мы сделали ремикс на песню Сергея Бабкина «Забери меня к себе». Его можно найти в интернете с подписью «Сергей Бабкин & M.A.R.T.». В электроорган встроен ритм-бокс с очень характерным звуком. Используя это устройство, мы записали ритм-секцию для песни.

Кстати, тот же Сергей Бабкин однажды попросил меня во время мастеринга пропустить качественную студийную фонограмму через... кассету МК-60. Слава Богу, удалось его уговорить на корейскую аудиокассету GoldStar, которая шумела меньше и не скрипела)). Ну, магнитофон зато использовали раритетный — огромный Panasonic из «тех самых» времён.

Ух, ты! В какой альбом вошла эта композиция?

Это не был альбом Бабкина. Песня называется «Грай». Её авторство принадлежит группе «Ляпис Трубецкой», на трибьюте этой команде она и опубликована. Сергей хотел придать звучанию готовой фонограммы ностальгический оттенок. Кассеты, мол, родом из нашего детства, и т.д., и т.п. Мы, кстати, предоставили издателю два варианта отмастеренной композиции: «чистый» и «кассетный». Для публикации был выбран второй.

И часто от клиентов студии “M.A.R.T.” исходят столь нестандартные идеи?

Для меня подобные идеи не являются нестандартными. Я сам большой любитель разного рода аналоговых штук, трюков и заморочек. Разумеется, к таким вещам нужно подходить очень осторожно. Если в случае с фонограммой Бабкина «кассетный мастеринг» сработал, это вовсе не означает, что теперь все треки подряд нужно прогонять через тракт кассетного магнитофона!

Кстати, о клиентах. Кто стал твоим первым коммерческим заказчиком?

Ох, всё это было очень давно, боюсь что-то напутать... Кажется, я делал на заказ аранжировки девушке по имени Юля, фамилия которой в памяти, увы, не сохранилась. Для этого мне за один день пришлось изучить синтезатор Ensoniq SQ-2, который попал в мои руки благодаря тому, что я помогал с аранжировками и записью вокала владельцу этой рабочей станции. Своей аппаратуры на тот момет у меня практически не было.

Юля заплатила мне какие-то деньги за работу над аранжировками. Потом пошли другие заказы... Что касается студии “M-Art”, то она была создана для того, чтобы записать первый альбом группы «Lюк». Собственно, у Димы был компьютер, у меня — пульт , микрофоны, провода и всё остальное. Из этого мы собрали студию. В то время достать компьютер, на который можно записывать многоканальный  звук, было равносильно тому, чтобы осуществить полёт на Луну!

Звуковая карта у вас была двухканальная?

Четырёхканальная! Да ещё и с 18-битным ЦАП/АЦП! А первая звуковая карта у меня была Vortex. 16 бит, два канала... В ту пору для работы были доступны «древние» версии секвенсоров Cubase и  Samplitude. Причём Samplitude был круче, поскольку в нём существовала возможность посыла треков на эффект дилея и реверберации! Правда, в реальном времени работать с ними было невозможно: машина «тянула» только десять секунд предварительного прослушивания. Дальше треки необходимо было рендерить. При этом трёхминутная гитарная партия, обработанная какой-нибудь простенькой реверберацией, могла рендериться минут пятьдесят...

Накладываешь на трек дилей, включаешь рендеринг — и маршируешь кофе пить. А потом возвращаешься, вставляешь отрендеренную дорожку в микс — и обнаруживаешь, что звучит всё это вместе, скажем так, неважно, ха!

А потом мы научились резать дорожки — и начали делать ремиксы! Я наизусть знал те десять «лупов», которые были в моём распоряжении. Кстати, ещё до Samplitude я сделал свою первую компьютерную аранжировку для хип-хопперов в... двухканальном редакторе Sound Forge! На пятнадцати листах формата А4 был по миллисекундам расписан хронометраж композиции, указаны все места, в которых должны были соединяться элементы аранжировки. Микширование осуществлялось с помощью комбинации клавиш Ctrl+M: к звуковому фрагменту, который уже был прописан в файле, добавлялся фрагмент из буфера. Та ещё работёнка, в общем.

Насколько я понимаю, под влиянием увлечения цифровыми технологиями игра на гитаре начала отходить на второй план?

Нет, почему же? Я играю каждый день, много прописываю партий для аранжировок.

В рамках «Трибьюта «Чёрному Лукичу» я впервые столкнулся с записью дуэта «Виктор Джалилов-Сергей Кондратьев». Расскажи о нём.

Виктор Джалилов — мой старинный друг. Общаемся мы с начала девяностых. А в течение последних нескольких лет регулярно записываем альбомы. Витя приезжает ко мне в студию с новыми песнями, берёт гитарку, наигрывает «рыбу», объясняет, что хочет слышать в итоге... Я всё это воплощаю, он записывает поверх фонограмм чистовой вокал — получаются готовые записи.

Работаем мы очень быстро, друг друга понимаем с полуслова. За 10-12 дней можем записать альбом. От процесса получаем массу удовольствия. Мне приятно поиграть эти песни. А Виктор в результате может поставить их на радио или телевидении. До этого он мучился с коллективом музыкантов. Полгода репетиций, потом — поход в какую-то «демо-студию». Я слушаю эти записи и спрашиваю, к примеру: Витя, отчего здесь такая гитара кривая? Он мне отвечает: да ты, мол, понимаешь, гитарист — хороший человек, но времени у него на репетиции не хватает, проблемы в семье... И так далее, и тому подобное.

Так что я считаю наш тандем с Виктором идеальным вариантом для полноценной реализации его творческих замыслов.

Культовая львовская группа «Мертвий Півень» записывала у вас альбом. Что привело их в Харьков?

Студия! Ребята услышали, как звучат барабаны в записях группы «Lюк». Мисько Барбара, вокалист «Півнів», сказал: «А чом це в нас так барабани не звучать?» Музыканты приехали в Харьков, обратились за помощью к барабанщику группы «Калекція» (сейчас он играет в  “SunSay”) Сергею Балалаеву, порепетировали с ним три дня и благополучно записали пластинку. Если я не ошибаюсь, они, возможно, у нас же и репетировали. На старой студии была куча комнат, в том числе и репетиционные помещения, а также свой двор с турниками и мангалами... В общем, уютное было место, обжитое.

Разумеется, новая дислокация “M.A.R.T.” выглядит респекабельнее. Теперь мы находимся в центре города, в чистом ухоженном районе. Да и тон-зал, в котором сейчас проводятся все работы по звуку, обошёлся нам недёшево. Соответственно, и акустика здесь то, что надо: великолепный вариант для записи профессионального джаз-бенда вживую. Увы, из-за кризиса мы приостановили строительство других помещений. Поэтому в тон-зале приходится пока что заниматься не только записью, но и сведением. Честно говоря, работа без отдельной аппаратной для меня смерти подобна. Оттого я не очень спешил с переездом на новое место. Но здесь всё уже было построено, так что переезд всё равно состоялся.

Что до старой студии, то там была записана целая куча культовых альбомов. Там, допустим, писались пластинки группы “5'nizza”, Марии Чайковской, Александра Долгова и группы «Дождь», Konsonans Retro из Германии, Сергея Бабкина, Игоря Коржа, Влада Святоша, групп «Убитые рэпом», «Харьков Клейзмер Бэнд», «Оркестр Че», «Пасхальное Шествие», «Казма-Казма», «Фоа Хока», «КПП», «ВИА», «Эверест», “Badlov” из Москвы, «Романтик Трио» из Киева, “Rosa Marena” из Львова. Также там мы записывали фонограммы ко многочисленным спектаклям, театр известного писательского тандема Генри Лайон Олди и много-много другого интересного материала.

Во второй части интервью Сергей Кондратьев расскажет о сотрудничестве с некоторыми из известных клиентов студии, а также поделится несколькими профессиональными секретами в сфере студийной работы.

Текст интервью: Антон Бессонов («Тим Талер»)